Младший сержант патрульно-постовой службы милиции Александр Горичный нес службу в ювелирном магазине «Злата» первый день. Прошла всего неделя, как он прибыл с первоначальной подготовки, за ним сразу закрепили табельное оружие, и комбат поставил его на этот пост. Охрана магазина не входила в функциональные обязанности патрульного милиционера, но в связи с отсутствием финансирования командирам ППСМ разрешили заключать договоры на охрану различных объектов. Предполагалось, что таким образом подразделения смогут заработать хотя бы на бензин для своих патрульных машин. Нести-то службу все равно нужно, независимо от того, выделены на это средства или нет.

         Утомившись от созерцания драгоценностей, купить которые при своей зарплате он не смог бы никогда в жизни, Саша нетерпеливо поглядывал на часы: день тянулся неимоверно долго и до закрытия магазина оставалось еще два часа. Не так он представлял свою будущую службу в милиции, но что поделать, с командиром не поспоришь. Утешая себя тем, что погони и перестрелки с бандитами у него еще впереди, милиционер стал разглядывать посетителей.

         Две расфуфыренные дамочки бальзаковского возраста прикипели к выставленным ювелирным изделиям, и молоденькая продавец по имени Наташа, лучезарно улыбаясь, расхваливала понравившиеся им украшения. Дамочки надоедали уже добрых двадцать минут, но ни одна пока ничего не купила, и Саша подумал, что зря симпатичная продавщица так для них старается. Наташа очень нравилась ему, но он не осмеливался познакомиться с ней поближе. В сущности, что он мог ей предложить? Пригласить ее после работы в ресторан или кафе, где она, наверное, привыкла  проводить свободное время, так за какие, интересно, шиши он ее туда поведет?  Да и в чем он собрался идти? В этой мешковатой милицейской форме, выданной ему на три размера больше? Прапорщик на складе, наглая рожа, специально всучил ему не тот размер, чтобы подошли к нему «как положено». Но Александр унижаться перед складским хорьком не стал и получил то, что выдали. Мать форму ушила как могла, а на деньги, которые вымогал прапорщик, он купил ей небольшой подарок.

…Александр был единственным ребенком в семье. Варвара Степановна засиделась в девках и замуж вышла, когда ей было уже хорошо за тридцать. Беременность она переносила тяжело. Последние три месяца Варвара Степановна пролежала на сохранении, и, чтобы спасти ребенка, врачи решили сделать ей кесарево.  Больше рожать она не решалась. Саша рос здоровым, крепким ребенком, не доставляя родителям лишних хлопот и переживаний. Неизбежные синяки и ссадины, конечно, были, но какой же мальчишка не дрался во дворе со сверстниками, не падал с велосипеда или соседской яблони? Когда Саше исполнилось семь лет, отец купил ему новенький ранец и красивый букварь с картинками. Первого сентября Саша пошел в школу. К радости родителей он стал учиться на одни четверки и пятерки, на переменках не хулиганил, а придя домой, сразу садился за уроки. Учителя заметили старательного школьника и на родительских собраниях всегда ставили его в пример другим. Варвара Степановна, когда хвалили ее сына, просто светилась от счастья. 

Семья Горичных считалась по тем временам зажиточной. Михаил Григорьевич Горичный — отец Саши, работал водителем в таксопарке и был у начальства на хорошем счету. Пил Михаил Григорьевич только по выходным (ну и, само собой, по праздникам) и зарабатывал достаточно, чтобы жена не работала, а занималась домашним хозяйством. Каждое лето в августе они выезжали на Черное море. Саша целыми днями купался в теплом море, вволю ел фрукты, сладости, мороженое — отец в сыне души не чаял и никогда ни в чем ему не отказывал.

Саша мечтал побыстрее вырасти, чтобы тоже сесть за руль, как папа, и одноклассники, у которых родители были простыми инженерами или рабочими на заводе, откровенно завидовали ему. В те годы профессия таксиста считалась престижной и не менее доходной, чем у мясника или официанта в ресторане. Михаил Григорьевич на своей новенькой «Волге» часто заезжал в школу, и Саша, небрежно бросив в салон портфель, важно садился на переднее пассажирское сиденье. Иногда отец брал его к себе на руки и давал  немного порулить. Саша делал круг почета вокруг  школы и чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Но однажды отец не приехал.

В тот день Саше исполнилось десять лет. Он принес в школу огромный кулек конфет, целую корзинку печенья и пирожных, которые Варвара Степановна щедро испекла на весь класс, и уже с утра угощал своих одноклассников. Праздник получился на славу, все от души поздравляли Сашу с юбилеем, а самая красивая девочка в классе, краснея, даже поцеловала его в щеку. После уроков отец обещал сводить его в цирк, и Саша, пригласив на вечер всех желающих к себе домой,  второй час мок на ступеньках школы под дождем, но желтой «Волги» с «шашечками» на крыше все не было. В цирк он не попал ни в тот день, ни на следующий…

Машину с трупом отца нашли только поздно вечером далеко за городом. Михаил Григорьевич погиб от рук убийц за рулем: удавка намертво впилась ему в шею. На правой руке трупа был отрезан безымянный палец, на котором погибший носил массивное обручальное кольцо, отлитое на заказ из золота самой высокой пробы. После свадьбы Михаил Григорьевич сильно располнел, кольцо с каждым годом снималось все труднее, но менять его он не стал. Кольцо сидело так плотно, что казалось, вросло в палец,  поэтому убийца не церемонился.

Для раскрытия убийства таксиста была создана группа из лучших сотрудников милиции и прокуратуры, но найти преступников так и не удалось.

Повторно замуж Варвара Степановна не вышла и растила Сашу одна. Овдовев, она устроилась уборщицей в школу, где учился ее сын. Платили копейки, но она упорно отказывалась перейти на другую работу: кроме сына, у нее никого не было, и страх потерять его преследовал ее теперь днем и ночью. Первое время таксопарк как-то помогал семье погибшего, но потом о ней позабыли. Нужда поселилась в их доме, казалось, навеки. Немного повзрослев, Саша после окончания уроков брал ведро и шел на перекресток. Вместе с  такими же мальчишками он с тряпкой наперевес бросался под колеса проезжающих машин, но даже в самый удачный день приносил домой не более пяти рублей. Львиную долю заработка приходилось отдавать местной мафии из пацанов постарше. Пару раз он попытался утаить выручку, но был жестоко избит. Сявки знали, что за юного мойщика стекол заступиться некому, и обирали порой до нитки, но Саша, утирая кровь с разбитых губ, все равно упрямо шел на свой перекресток. Может быть, именно тогда ему впервые пришла в голову мысль пойти работать в милицию.

Школу он закончил на одни тройки и поступать в вуз даже не пытался. Все лето проработал чернорабочим на стройке прокурорской дачи. Бригадир из приезжих гонял его до седьмого пота, приходилось работать даже по ночам, под свет пятисотваттной лампы, но когда пришло время расчета, Александр не получил и половины той суммы, на которую рассчитывал. Бригадир отводил взгляд в сторону и ссылался на не в меру жадного прокурора, которого никто за все лето ни разу не видел.

Осенью подошла пора идти в армию. Лоснящийся от жира военком не внял мольбам матери, и Александра забрали в первый же призыв. Варвара Степановна провожала его как на фронт. Нет, на фронт, наверное, было бы морально легче. Когда война, когда беда нависла над родиной, защищать Отечество — святое дело каждого. «Со щитом или на щите!» — говорили спартанские матери, благословляя своих сыновей на ратные подвиги, и мужественно ждали их возвращения. О том, какие подвиги ждали Сашу, Варвара Степановна была наслышана.

Всеобщая воинская повинность в нашей стране заключается в насильственном призыве на срочную службу всех пригодных по состоянию здоровья юношей, достигших призывного возраста, то есть — восемнадцати лет. Поскольку добровольно служить никто не хочет, отловленные военкоматами призывники стараются закосить еще на призывной комиссии.

«Белый билет» стоит не одну сотню долларов, и не каждая мать может найти такие деньги, поэтому те, кому не повезло с врожденным пороком сердца или еще каким-нибудь хроническим заболеванием, дающим отсрочку от армии, идут на разные ухищрения типа глотания монет (рентген должен показать язву желудка), доверчиво заявляют врачам, что писают по ночам, и  изображают из себя полных даунов, но редко кому этот обман удается. У нас в армии могут служить практически все! У кого очки с диоптриями минус шесть, вполне может пойти в подводный флот, стрелять там точно не придется, а рассматривать на подлодке нечего. С умственным развитием проблемы? Так стирать «дедам» портянки и чистить клозеты может и даун. Армии умники ни к чему. От солдата требуется стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы и беспрекословно исполнять приказы, а думать за солдата офицеры поставлены.

Мужчина не должен пасовать перед выпавшими на его долю испытаниями, на то он и мужчина, но восемнадцатилетние мальчишки ведь фактически дети еще! Не зря же в других странах совершеннолетними считаются лица, достигшие двадцати одного года. До этого времени молодежи не разрешается даже пить пиво. У нас же вчерашних школьников вырывают из семьи и бросают в казармы, где их ждут голод, побои и издевательства старослужащих. И такая служба считается почетным долгом? У нас вообще обожают это слово — долг! Прожив на этом свете всего восемнадцать лет, когда же ты успел так сильно задолжать и, главное, кому? Государству? Родине?

Так никто же и пальцем не пошевелил, когда Саша остался без отца. Чтобы вырастить его, Варваре Степановне иногда приходилось собирать по утрам (пока бомжи-конкуренты не проснулись) бутылки. Когда у Саши вдруг обострился аппендицит и потребовалась срочная операция, в государственной больнице для него не нашлось даже обычной зеленки. Пока Варвара Степановна не отдала дежурному хирургу последние деньги, на которые собиралась прожить целый месяц, никто не захотел подойти к будущему защитнику отечества. Зато теперь он должен был отдать этому отечеству здоровье, которое сохранил только благодаря самоотверженной заботе своей матери. 

К восемнадцати годам только наливаются силой мышцы, формируется характер,  в армии же растущему молодому организму предложат концлагерное питание и тупую муштру. Преступник хотя бы знает, за что он несет наказание,  а за какие такие грехи наши сыновья, не совершившие никаких преступлений, оказываются за колючей проволокой? Причем нравы, царящие за этой проволокой, порой более жестокие, чем в зоне строгого режима. Только за то, что они достигли призывного возраста?

У державы нет денег содержать профессиональную армию, поэтому набирают безусых пацанов, готовых разбежаться по домам при первой же возможности. На генеральские коттеджи деньги находятся, а на масло солдату нет? Может быть, потому наши ракеты и летают не туда, куда надо, а склады боеприпасов рвутся сами по себе, что у нас армия непрофессионалов? Такая армия обходится дешевле?

Александру довелось служить в зенитно-ракетной части ПВО, той самой, что сбила над Черным морем гражданский самолет, вылетевший из Тель-Авива в Новосибирск. В те траурные для всего мира дни высшие руководители страны — виновницы катастрофы авиалайнера, отвирались до последнего. Газета «Факты» от 6 октября 2001 года писала: «Министр обороны доволен результатами нынешних учений сил ПВО».

Уже были предъявлены бесспорные улики, но Президент, ссылаясь на мнение своих военных экспертов, заверял, что наша ракета по своим тактико-техническим данным не могла сбить гражданский самолет! Интересно, сам-то он верил в это или так же вдохновенно врал, как и министр обороны? Кстати, министр у нас был вруном со стажем. Когда тактическая ракета, выпущенная во время очередных учений 20 апреля 2000 года, прямехонько попала в жилой дом в центре города, он божился перед журналистами, что у него на рабочем столе  лежат «вещдоки» — обломки куда надо попавшей ракеты. Доказать, что воронка в девятиэтажном доме — следствие «артобстрела» доблестных военных, помог лишь найденный офицером МЧС фрагмент ракеты с выбитым на металле регистрационным номером. Министр-врун в отставку тогда не подал, и только ЧП над Черным морем вынудило его освободить занимаемое кресло. Никаких положительных перемен смена министра не принесла: армия какой была, такой и осталась. Переходить же на контрактную основу невыгодно для государства. Зачем солдату платить, если можно набрать сопливых рекрутов бесплатно и держать их на положении рабов?

Первые полгода службы оказались для Александра сплошным кошмаром. «Деды» издевались над ним и днем и ночью. Однажды он не выдержал и, схватив табурет, бросился на обидчика. Саша готов был размозжить ненавистному «дедушке» голову, но закончилось все довольно мирно: в казарму случайно зашел офицер и разнял дерущихся. Александра, считающего себя победителем, до отбоя оставили в покое, а в два часа ночи его сбросили с кровати и устроили «темную». За временную победу он заплатил сломанными ребрами, сотрясением мозга и отбитыми почками.

Затем был госпиталь, где он провалялся почти два месяца. Вместе с ним лежало много таких же новобранцев, получивших увечья, но комиссовали лишь в случаях явной инвалидности или за взятку. У Саши за душой не было ни гроша, поэтому после госпиталя он вернулся обратно в казарму. К этому времени избившие его «деды» ушли на дембель и Александру служить стало немного полегче.

Демобилизовавшись, он сразу подал заявление о приеме в милицию. Мать поначалу возражала, но когда он напомнил ей об отце, согласилась. Надежды найти и покарать убийц, конечно, не было, ведь столько лет уже прошло, но Александр свято верил в торжество справедливости. Варвара Степановна в ответ только тяжело вздохнула и спорить не стала…  

«Нет, для Наташи я не пара», — решил Саша, любуясь ее грациозными движениями. Наталья, когда покупательницы наконец оставили ее в покое, приветливо улыбнулась ему. От ее улыбки у Александра перехватило дыхание.

«Вот послужу немного и уже этим летом попробую заочно поступить в милицейский университет или юракадемию. А там, глядишь, через пару лет и офицерскую должность получу», — мечтательно подумал он, представив, как явится к Наташе в парадной форме с погонами лейтенанта милиции.

Он не заметил, как вместе с морозным воздухом в магазин ворвались двое в масках. Сначала он увидел испуг в Наташиных глазах, а когда повернулся, чудовищный удар сбил его с ног, и он сразу потерял сознание. 

— Всем стоять! Это ограбление! — истошно заорал бандит, вырывая пистолет из кобуры поверженного им милиционера. Другой грабитель дрожащими руками расстегнул змейку заранее приготовленной хозяйственной сумки и нерешительно шагнул к стеллажам с драгоценностями.

Наташа замерла, забыв обо всех инструкциях. «Тревожная» кнопка была на расстоянии вытянутой руки от нее, но нажать ее под дулом пистолета она не решилась.

— Стоять, я сказал! —  рявкнул вооруженный пистолетом бандит, заметив, как один из посетителей рванул к выходу. Мужчина средних лет был почти у цели. До спасительной двери оставалось несколько метров, но тут раздался выстрел. Шестиграммовая пуля ударила беглеца в спину, и он грохнулся на пол.

— Быстро собрал «рыжье»! — приказал бандит своему подельнику, разбивая рукояткой пистолета стеклянную витрину.

Тот испуганно оглянулся на лежащего мужчину и стал лихорадочно сгребать в сумку все, что лежало на полках. Налетчик, не теряя времени, метнулся к кассирше. Пожилая женщина безропотно открыла кассу и стала трясущимися руками доставать из нее деньги. Она уже заметила, что Наташе удалось наконец нажать потайную кнопку вызова наряда милиции.

— Поторапливайся, сука! — завизжал он, наведя пистолет в лицо кассирше. Женщина, побледнев, молча протянула ему деньги. — Все, уходим! — распихивая деньги по карманам, крикнул он напарнику.

С начала ограбления прошло уже почти две минуты. Вневедомственная охрана получила сообщение всего сорок секунд назад. По нормативам дежурный наряд должен был прибыть на место происшествия через три минуты после срабатывания сигнализации, но из-за снегопада на улицах были сплошные пробки и наряд в норматив явно не укладывался.

Александр очнулся сразу после выстрела. Рука машинально дернулась к кобуре, но пистолета в ней не оказалось. Что он мог теперь сделать один против двух преступников? Ничего… Другой бы на его месте смирно лежал и ждал прибытия подмоги, но Саша решил сам задержать налетчиков. О возможных последствиях он не задумывался: на его глазах совершилось тяжкое преступление, и он должен выполнить свой служебный долг. Ни секунды не раздумывая, он бросился на стоящего возле кассы бандита. Задержание при подходе сзади — самый легкий прием из программы рукопашного боя для работников милиции — Александр при прохождении первоначальной подготовки всегда выполнял на пятерку. Но вся беда в том, что в реальной боевой обстановке все  эти приемы малоэффективны. Они разработаны в основном для показухи, чтобы проверяющие остались довольны четкостью заученных движений.

Саша, как учили, нанес ногой удар бандиту под колено, одновременно захватив его за локоть. Частично это ему удалось: налетчик, не ожидавший нападения, упал на колено. Александр повалил его на пол и попытался заломить руку за спину, но противник, несмотря на тщедушный внешний вид, оказался явно сильнее милиционера. Грабитель легко вывернулся из захвата и подмял милиционера под себя. Александр сдаваться не собирался и изо всех сил вцепился бандиту в горло. Маска съехала бандиту  на глаза, и он выстрелил в противника наугад.

Пуля попала Саше в лицо (выбив глаз, кусок свинца вошел в мозг, разворотив на выходе череп), но даже мертвым он продолжал держать бандита за горло.

— Уходим!!! — истерично завопил тот, освобождаясь от трупа милиционера.

Второй налетчик, застегивая на ходу сумку, выскочил на улицу.

Когда наряд Государственной службы охраны ворвался в магазин, бандиты уже смешались со спешащими по своим делам горожанами…

                                                                 *  *  *

…Проститься с Сашей пришли многие. В ночь перед похоронами гроб с его телом оставили в часовенке возле Дворца культуры милиции. Рядом с сыном провела ночь и Варвара Степановна. Возле ДК пять лет назад построили мемориальный комплекс погибшим при исполнении служебных заданий милиционерам и с тех пор наряды милиции несут здесь службу круглосуточно.

Утром гроб перенесли в зал Дворца культуры и поставили возле него почетный караул. Через час он уже весь утопал в цветах, а люди все шли и шли…

Каждому из нас отмерен свой срок, продлить который ученые пока не в силах, и таймер, включенный еще в момент зачатия, неумолимо отсчитывает наши секунды. Время прожорливо — остановить же его невозможно. Мы вовсю наслаждаемся жизнью — этим необъяснимым подарком природы, жадно набираем силы, взрослеем и в конце концов неизбежно  приближаемся к тому грустному возрасту, который называется старостью. Посажено дерево, построен дом, выросли дети, и можно с чистой совестью предстать перед Всевышним: генетический код исчерпан и пора уступать дорогу молодым — так было задумано изначально и роптать совершенно бессмысленно. Но если жизнь обрывается на полпути — с этим смириться невозможно, хотя ничего уже нельзя изменить. Когда вдруг гаснет звезда, излученные ею кванты света еще миллионы лет несутся во мраке Вселенной; человек, прекратив свое земное существование, должен жить в сердцах других людей, тогда не зря он пришел в этот мир...

На траурном митинге, который транслировался в прямом эфире, начальник УМВД поклялся, что преступники будут найдены и понесут заслуженное наказание.

Бандиты, внимательно следившие за всеми новостями, невольно вздрогнули, когда генерал обратился к ним с экрана телевизора. Произнесенная генералом клятва прозвучала для них смертным приговором. Им даже не предлагали сдаться, ясно дав понять, что пощады не будет.