|
Часть первая
| |
| kobizskiy | Дата: Воскресенье, 04.10.2009, 20:16 | Сообщение # 1 |
 Литератор
Группа: Администраторы
Сообщений: 35
Статус: Offline
| Александр Кобизский
Трилогия БЕЗ ПРАВА НА АМНИСТИЮ
Город Слобожанск, упоминающийся в этой трилогии, все события и действующие в них лица — вымышленные.
Автор
Книга третья
ЗВЕНЬЯ ОДНОЙ ЦЕПИ
Расположенный на северо-востоке страны Слобожанск, в котором произошли описываемые события, имел репутацию «ментовского города». В том смысле, что правили бал здесь не бандиты, а менты, державшие под своим неусыпным контролем и криминальные структуры, и вполне законопослушных коммерсантов, которым без ментовской «крыши» в Слобожанске делать было нечего.
Сами менты утверждали, что их город прозвали «ментовским» за то, что они не позволяли вольготно чувствовать себя всяким уголовным авторитетам, мол, своим бандитам спуску не даем, и заезжих в город не пускаем. Преступников от этого в Слобожанске было, правда, не меньше, чем в других городах, зато, если верить милицейской статистике, раскрываемость преступлений в «ментовском городе» была самой высокой в мире. Достигался такой образцовый правопорядок, правда, не совсем законными методами. В погоне за показателями слобожанские менты не гнушались ничем — пытками выбивали из подозреваемых нужные следствию показания, и если не хватало улик законно посадить воров и бандитов за решетку, могли подкинуть им патроны или наркотики, которые тут же изымали при подставных понятых. Жаловаться же на ментов в «ментовском городе» было бесполезно...
Часть первая
Какие бы угрызения совести за неблаговидные поступки человек ни испытывал, как бы ни раскаивался он за содеянные преступления, он ни на секунду не перестает любить себя, ведь никого ближе ему, чем он сам, во Вселенной не существует, и каждый из нас — центр этой Вселенной, сколь бы бесконечной она ни была.
Для Алены Лазаревой, арестованной по подозрению в убийстве водителя охранного агентства «Шериф», — высокой и стройной кареглазой брюнетки, способной одним взмахом роскошных ресниц свести с ума любого мужчину, Вселенная сузилась до размеров никогда не проветриваемой камеры следственного изолятора, и не было такой цены, которую б она не заплатила, чтобы вырваться на свободу. Мысль о том, что ей — молодой, любимой и красивой — предстоит провести свои лучшие годы за решеткой, была для нее невыносимой.
Задержали Алену в день ее рождения. Свой двадцатипятилетний юбилей она хотела отметить шумно, с фейерверками и танцами до утра; заказала лучший в городе ресторан, пригласила кучу гостей, но этому празднику не суждено было сбыться: утром к ней заявился подполковник милиции Секачев (с которым она иногда спала) и вместо подарка окольцевал ее стальными браслетами. Это было настолько дико и неожиданно, что сначала она восприняла выходку подполковника как идиотскую шутку и только в райотделе поняла, что шутить с ней никто не намерен.
Падение в преисподнюю оказалось для Алены полной катастрофой, и, когда за ней с противным лязгом захлопнулась железная дверь, она, наверное, вскрыла бы себе вены, если бы менты дали ей такую возможность. Но при обыске милиционерша в сержантских погонах отобрала все подручные средства, с помощью которых задержанная теоретически могла свести счеты с жизнью, так что резаться было нечем, а вешаться не на чем. В камере, представляющей собой оштукатуренный изнутри куб без выступов и зацепок, даже лампочка на всякий случай была закрыта куском полупрозрачного плексигласа.
Внимательно обследовав все углы, Алена обессиленно рухнула на низкие нары, до блеска отполированные задницами ее предшественников. Ни спать, ни есть не хотелось, и она, окончательно упав духом, три дня просидела в гордом одиночестве, изнывая от скуки. Соседние же камеры были переполнены. Днем было относительно тихо, зато ночью начинались настоящие концерты. Дежурные наряды привозили уличных хулиганов, семейных дебоширов и прочих правонарушителей. Милиционеры из роты патрульно-постовой службы доставляли пьяниц и бомжей, неимоверная вонь от которых проникала во все щели (Алена, привыкшая к тонкой французской парфюмерии, страдала от этого амбре не меньше, чем от одиночества). Бомжей вскоре выгоняли, но пьяные мужики буянили до утра, орали дикие непристойности, угрожали ментам и изрыгали в их адрес самые изощренные проклятия; некоторые, особо буйные, пытались выбить двери — их связывали в «ласточку », после чего даже самые отмороженные быстро затихали и уже через пять минут выли о пощаде.
Алена удивлялась выдержке ментов. Они спокойно выполняли свою работу и, казалось, не замечали сыплющихся на их голову угроз и проклятий. Алена же, очутившись на самом дне человеческого общества, с ужасом осознавала, что еще немного — и она сойдет с ума. Смириться с тем, что отныне ей уготована участь жить среди подобного сброда, было невозможно…
В детективах, страстной любительницей которых она была, книжная героиня непременно бы выпуталась, но жизнь, похоже, не имела ничего общего с книгами, в чем Алена имела печальную возможность убедиться уже в первые часы заточения. К ее удивлению, менты оказались не такими уж тупыми, какими их изображали известные ей писательницы. Во всяком случае, совершенное ею преступление они раскрыли в два счета, а точнее, с двух ударов, не утруждая себя дедуктивным методом. Алену никто никогда в жизни не бил, и она сломалась после первого же пинка в живот.
Снова и снова возвращаясь к событиям, приведшим ее на тюремные нары, она ни в чем не раскаивалась и винила себя лишь за допущенные промахи. И дернул же ее черт все разболтать этому оплывшему жиром менту. «Нашла, идиотка, кому довериться!» — рвала она на себе волосы и кляла Секачева последними словами, забыв уже о том, как испугалась, случайно подслушав в приемной агентства «Шериф» разговор своей начальницы Оксаны Суворовой с подозрительным посетителем, представившимся Абреком Масаевым. Алена, наученная средствами массовой информации в каждом чеченце видеть потенциального террориста, сразу же побежала делиться своими опасениями с Секачевым. Тот, внимательно выслушав ее рассказ о том, как некий Абрек предлагал Суворовой в обмен на партию высококачественного героина миллион долларов, но та якобы его предложение не приняла, успокоил Алену, заверив, что берет ситуацию под свой контроль. Откуда ж она тогда могла знать, чем лично для нее обернется этот «контроль»?
Вернувшись в агентство, Алена стала приглядываться к своей начальнице. Никаких признаков беспокойства Суворова не проявляла, но штат охранников в офисе увеличила вдвое. Подслушанный разговор не выходил у Алены из головы, и, о чем бы она ни думала, все мысли вертелись вокруг наркотиков и чеченских долларов. Довертелись эти мысли до того, что она решила сама продать героин Абреку. Проблема, по ее мнению, заключалась лишь в том, как перехватить его у Оксаны. О том, что торговля наркотиками — тяжкое преступление, Алена как-то не задумывалась. В одной популярной отечественной гангстерской саге симпатичные ребята вагонами торговали наркотой и сколотили себе на этом миллионные состояния, отчего бы ей не последовать столь заразительному примеру любимых киногероев?
Чтобы узнать, где спрятан «товар», она стала следить за каждым шагом Оксаны, но прошел месяц, другой, а выведать ей ничего так и не удалось. Алена уже отчаялась что-либо разузнать, но в конце концов ей таки удалось выйти на след героина. Однажды излишнее любопытство привело ее в квартиру, в которой Оксана со своим телохранителем экспериментировала с наркотиками. Едва переступив порог, Алена поняла, что попала в настоящий притон. На кровати, неприлично раскинув ноги, лежала в наркотическом забытье ее начальница, а посреди комнаты, уставившись в пространство безумными глазами, стоял в одеянии Адама обкурившийся героином охранник. Когда он вдруг набросился на нее, Алена почти не противилась его извращенным сексуальным домогательствам, но в качестве расплаты забрала у насильника жизнь. На следствии она утверждала потом, что ударила его ножом с целью самозащиты, но это было неправдой. Она пошла на преступление, будучи уверенной, что на нее никто не подумает. Идея подставить в убийстве спящую Оксану пришла ей в голову еще до того, как она схватилась за нож. Подобная ситуация была подробно описана в одном веселеньком авантюрном женском романе, и Алена не преминула этим воспользоваться.
Все прошло так, как она и задумала: Оксану взяли на месте преступления и арестовали по подозрению в убийстве. В обмен на героин Алена вызвалась ее «отмазать», но ничего не сделала для ее освобождения. Заполучив целый мешок дорогостоящего порошка, она через своего приятеля Федора Хряпкина начала переговоры с Абреком, и тут к делу неожиданно подключился Секачев. Как он узнал о предстоящей сделке, осталось для нее загадкой, но факт оставался фактом: Секачев пристрелил Абрека при задержании, а она угодила в тюрьму. Кейс с миллионом долларов, который Хряпкин видел своими глазами, бесследно исчез, и она не без основания полагала, что менты, участвовавшие в задержании Абрека, присвоили деньги себе.
Отсидев три дня в одиночке на хлебе и пахнущей хлоркой воде, она подписала все, что от нее требовалось, после чего ее перевели в следственный изолятор, где томились в ожидании суда несколько сотен арестантов.
Условия содержания арестованных в СИЗО трудно было назвать курортными, но миска выданной под вечер тюремной баланды показалась Алене райским блюдом. И главное, она наконец-то получила возможность хоть с кем-то перекинуться словечком, и время от подъема до отбоя побежало чуть быстрее. Тюремные стены наглухо отгородили ее от внешнего мира, но кое-какая информация с воли к ней все же долетела: Федор ухитрился передать ей записку, в которой был изложен план побега.
Узнав от адвоката точную дату, когда Алену повезут на допрос в прокуратуру, Хряпкин, полагая, что сбежать из кабинета следователя — плевое дело, решил организовать ей побег. По его замыслу она должна была чем-то разбить стекло (стулом, например) и выпрыгнуть в окно, под которым он будет ее ждать и постарается подстраховать в момент приземления. Алена была девкой спортивной, и он надеялся, что она сможет спрыгнуть со второго этажа, не сломав себе при этом ноги.
Окно следователя выходило в никем не охраняемый двор, и, чтобы уйти от погони, им достаточно было перелезть через невысокий забор и сесть в заранее подогнанный джип.
Федор был уверен в том, что конвоирующие менты прыгать за Аленой в окно не станут, а прокурорский следователь — тем более. Пока преследователи спустятся по лестнице, пока обегут дом да перелезут через забор, он с Аленой сто раз успеет смыться на своем мощном джипе. Зная отчаянный характер своей подруги, он не сомневался в том, что та решится на побег, каким бы рискованным он ей ни показался.
Алена, почувствовав поддержку с воли, воспрянула духом. План Хряпкина, несмотря на всю его авантюрность, показался ей вполне осуществимым. Ее уже неоднократно доставляли в прокуратуру, и каждый раз, пока следователь проводил допрос, конвой ожидал в коридоре. Допрашивал ее тщедушного плюгавый мужичок вида предпенсионного возраста, и она надеялась справиться с ним, вздумай он помешать ей сигануть в окно. Терять ей нечего, так что лучше ему не становиться у нее на пути к свободе. Ради нее она готова была размозжить голову следователю и выпрыгнуть хоть с третьего этажа. Главное — решиться, а там уж как повезет. И при любом раскладе самое худшее, что ее ждет за побег, — это дополнительный срок, но что десять лет, что пятнадцать — она не собиралась сидеть вообще!
Идея побега приходила ей в голову давно, но до записки Федора у нее не было никакого мало-мальски стоящего плана. Теперь же она с нетерпением ожидала часа «икс», и этот час вскоре настал: из райотдела за ней прислали конвой в составе невероятно толстой женщины в штатском и щуплого милиционера-водителя в чине сержанта.
Пока толстуха — психолог Пролетарского райотдела Наталья Артамонова, которую начальник райотдела назначил старшей конвоя, — получала на арестованную пропуск, сержант сноровисто окольцевал Алену стальными браслетами, затянув их до предела. «От такого не сбежишь», — обескураженно подумала она, покидая тюремный блок в сопровождении конвоиров.
В огороженном высоченными стенами дворике следственного изолятора ее ожидала «канарейка» — видавший виды желто-синий патрульный уазик. Милиционер-водитель услужливо распахнул перед ней дверцу с зарешеченным оконцем и, подтолкнув ниже спины, впихнул в узкий отсек, именуемый на милицейском сленге «зэчкой».
Пройдя тщательный осмотр на контрольно-пропускном пункте, УАЗ с арестанткой выехал за ворота СИЗО.
Трясясь в подпрыгивающей на ухабах машине, Алена жадно прислушивалась к звукам большого города, и, когда УАЗ, в последний раз скрипнув тормозами, остановился напротив здания районной прокуратуры, ее сердце бешено забилось в предчувствии близкой свободы.
— Вылазь, приехали! — скомандовал ей милиционер-водитель, открывая «зэчку».
В глаза Алене ударил нестерпимо яркий свет, и она, щурясь от солнца, спрыгнула на горячий асфальт.
— Вперед пошла! Учти, красавица: шаг влево, шаг вправо — расстрел! — привычно пошутил сержант, толкнув арестованную в спину.
Алене ничего не оставалось делать, как повиноваться. Под конвоем ее доставили в кабинет следователя, и по его требованию милиционер снял с нее наручники.
Избавившись от врезавшихся в кожу браслетов, Алена расправила плечи и, словно намереваясь взлететь, принялась энергично встряхивать занемевшими руками. Следователь прокуратуры, заметив на запястьях арестантки глубокие борозды от наручников, осуждающе посмотрел на конвоиров и попросил их удалиться из кабинета. Приказав подследственной сесть, он пододвинул к себе клавиатуру, шумно высморкался в грязный носовой платок и начал допрос.
Алена отвечала, делая вид, что тщательно обдумывает каждое слово, сама же тем временем внимательно изучала обстановку. Единственное окно оказалось зарешеченным, стало быть, выход у нее только один — бежать через дверь. Решительно встав, она стремительно кинулась к монитору и столкнула его на пол. Раздался хлопок. Алена, не теряя инициативы, швырнула в следователя клавиатуру и, подхватив лежащий на краю стола пухлый том уголовного дела, бросилась к выходу.
Толстуха конвоирша, когда мимо нее пронеслась арестованная, на несколько секунд впала в ступор. Этих секунд Алене Лазаревой хватило на то, чтобы в три прыжка преодолеть лестничный пролет и выскочить на улицу. Доставивший ее УАЗ куда-то уехал, и никто не преграждал ей путь на долгожданную свободу!
Алена на бегу оглянулась: погони не было. Нырнув в ближайшую подворотню, она лоб в лоб столкнулась с поджидавшим ее под окнами прокуратуры Хряпкиным. Забрав у нее объемистую папку, он помог ей перелезть через забор, затем легко перемахнул сам. Озираясь по сторонам, они дворами вышли на улицу, где Федор предусмотрительно оставил свой джип. Упав на заднее сиденье, Алена перевела дыхание.
— Как же ты, Федя, не заметил, что на окно решетку поставили? — упрекнула она его.
— Да ее всего три дня назад поставили, а предупредить тебя, извини, у меня не было возможности! — отмахнулся он, запуская двигатель.
— Если знал, что окно зарешечено, чего ж торчал тогда под ним? Я что, по-твоему, сквозь решетку должна была просочиться? — укоризненно проворчала она.
— А я это, типа решил, что место встречи изменить нельзя. И смотри, как все классно получилось! — уверенно разгоняя джип, заметил он.
— Куда мы сейчас? — поинтересовалась она.
— Сейчас рвем в сауну: попаримся, потрахаемся, а как стемнеет — рулим ко мне домой, — предложил Федор.
— Годится! — обрадовалась Алена, давно мечтавшая смыть с себя тюремную грязь. — Только тормозни где-нибудь по дороге, надо побыстрее избавиться от этой чертовой папки.
— Тормозну, только ты посматривай, чтоб менты нам на хвост не сели, — предупредил он.
— Да нет вроде никакого хвоста, — обернувшись, заверила она.
— Зашибись, что наши мусора такие неповоротливые, — прокомментировал Федор расторопность слобожанской милиции.
Алена согласно кивнула. «Действительно, куда этим бестолковым ментам на своих ржавых колымагах угнаться за нами», — подумала она, с восхищением отметив, что ее спаситель управляет машиной с мастерством опытного автогонщика.
Впрочем, даже если бы они убегали от милиции на трамвае, им с таким же успехом удалось бы уйти от погони, которой, собственно говоря, и не было.
Обливающаяся потом Артамонова и не пыталась догнать прыткую преступницу. «Нужно срочно позвонить дежурному!» — мелькнула у нее первая разумная мысль с момента побега арестованной. С понурым видом она зашла к причитающему над погибшим монитором следователю. От волнения она никак не могла вспомнить телефон дежурной части райотдела и набрала «02». Через несколько минут после ее звонка о происшествии в прокуратуре знало уже все городское и областное начальство. Как водится, ввели план «Сирена», и через час-полтора все выезды из города были перекрыты.
Начальник Пролетарского райотдела Семен Лошаков, получив от начальника областного УМВД генерал-лейтенанта милиции Нечипоренко «вливание» по поводу ЧП, примчался в прокуратуру. Натолкнувшись в коридоре на зареванную горе-конвоиршу, он так наорал на нее, что у проштрафившейся Наташи Артамоновой подскочило давление и ей пришлось вызывать «скорую». Самому Лошакову, впрочем, тоже довелось выслушать немало «теплых» слов в свой адрес. Сначала с ним «задушевно» пообщался прокурор города, причем в прокурорском монологе не оказалось почти ни одного цензурного слова. Затем ему изрядно попортил нервы прибывший на место происшествия начальник городского УМВД Горбунов. В присутствии свиты из штаба Управления он разговаривал с подполковником милиции Лошаковым как с мальчишкой. Подполковник, стоя перед разъяренным генералом навытяжку, чувствовал себя полным идиотом…
В это время Алена Лазарева с Федором Хряпкиным, заехав в какой-то глухой дворик, жгли похищенное из-под носа следователя уголовное дело. Федор чиркнул зажигалкой, и маленький язычок пламени, неуверенно лизнув первые страницы объемистого уголовного дела, быстро погас. Неудачной оказалась и вторая попытка. Пришлось «огнеупорную» папку полностью распотрошить, и только тогда она неохотно поддалась огню. Алена зачарованно смотрела, как корчились, объятые пламенем, самые страшные страницы в ее жизни. Теперь, когда материалы почти трехмесячного следствия со всеми ее признаниями и показаниями превратились в пепел, можно было устроить своему изголодавшемуся по мужской ласке телу настоящий праздник. С сауной Федор здорово придумал, отметила она, устраиваясь рядом с ним на сиденье.
Банно-прачечный комплекс «Запорожец», в который они направились отмечать ее счастливое освобождение, в советские времена был рядовым предприятием сферы обслуживания. Его услугами пользовались граждане Слобожанска, в коммунальных лачугах которых не было ванной или, на худой конец, хотя бы душа, чтобы помыться. Тогда никому и в голову не приходило, что в бане можно не только мыться. Революционные изменения в банно-прачечном деле произошли, когда на смену безбожно устаревшему моральному кодексу строителя коммунизма пришла «более передовая» идеология, основанная на бандитских «понятиях» и воровских «законах». Приверженцы этой идеологии просто помыться могли и дома, а вот попариться и «оттянуться по полной программе» предпочитали теперь в фактически заново отстроенном «Запорожце», который после капитальной реконструкции превратился в отделанный мрамором дворец с буфетом, видеобаром и игровыми автоматами в фойе. Вместо общих залов, в которых когда-то омывался из мятых алюминиевых тазиков простой люд, заложили шесть отдельных финских саун, и при каждой был свой мини-бассейн. Поскольку посещать баню стало модно с девочками, при «Запорожце» их дежурил целый штат, но можно было, разумеется, попариться и со своими подругами.
Дежурный администратор встретил подкативших на дорогом джипе Хряпкина с Аленой как дорогих гостей. Сауну Федор предусмотрительно заказал заранее. Отдохнуть и расслабиться он собирался независимо от того, удался бы Алене побег или нет. За сотню долларов любая «массажистка» из «Запорожца» рада была составить ему компанию хоть до утра.
Довольный тем, что не пришлось тратиться на заказных девочек, он сам раздел Алену и, уложив ее на горячие доски, начал умело обхаживать березовым веником. Начав с плеч, он, едва касаясь, прошелся по ее красивой, изящно выгнутой спине, пояснице и напоследок легонько отхлестал ее веничком по упругим ягодицам. От такого массажа Алена так завелась, что отдалась ему прямо в парилке. Затем они охладились в бассейне и повторили понравившуюся им процедуру заново.
Пока они развлекались в сауне, выставленные по плану «Сирена» менты парились в касках и бронежилетах на городских перекрестах, кляня последними словами сбежавшую арестантку, а заодно и упустившую ее Артамонову.
Жара спала только часам к одиннадцати вечера, а в полночь даже стало немного прохладно, и изнуренных полуденным зноем милиционеров наконец-то сменили. Вновь заступившие наряды несли службу тоже без особого энтузиазма, и Хряпкин на своем мощном джипе благополучно доставил Алену к себе домой.
Беглянка уже буквально валилась с ног, и, едва ее голова коснулась подушки, она тут же уснула. Федор не стал ее тревожить. Он и сам прилично устал. День, что и говорить, выдался тяжелым для них обоих. Во всяком случае, перенервничал он не меньше Алены. Послонявшись по квартире, он устроился у нее под боком и через пять минут уже сладко храпел. Сон его, правда, оказался недолгим: в половине второго ночи вдруг раздался требовательный звонок в дверь.
— Пойди проверь, кого там черти принесли, — испуганно пробормотала Алена, мгновенно проснувшись.
— Блин, неужели менты?! — переполошился Федор.
Включив бра, он осоловело посмотрел на стенные часы, и тут дверь содрогнулась от мощного удара. Алену с кровати как ветром сдуло. Ничего не соображая, она заметалась по квартире в поисках одежды. Федор тоже бросился одеваться. Звонки, чередующиеся с ударами в дверь, не прекращались. Натянув спортивные штаны, он подошел к двери.
— Кто там? — настороженно спросил он, припав к глазку. На плохо освещенной лестничной площадке маячили два типа, очень похожих на бандитов.
— Кто, кто? Конь в пальто! Уголовный розыск! — Один из типов поднес к дверному глазку раскрытое удостоверение. — Хряпкин Федор Иванович, 1972 года рождения, здесь живет? — спрятав удостоверение, спросил он.
— Ну, я Хряпкин, а что?
— Открывай, разговор к тебе есть! — хмуро ответил оперативник.
— Без адвоката мне с ментами базарить не о чем! — огрызнулся Федор. — Если есть вопросы — вызывайте повесткой, а сейчас я дверь не открою, мало ли, может, вы никакие и не менты!
— Тебе ж сказали — мы из уголовного розыска, не веришь — позвони в райотдел! Моя фамилия Савчук, а его — Федчишин, дежурный подтвердит!
— Никуда я звонить не буду, и учтите: я свои права знаю — будете доставать, такую на вас жалобу прокурору накатаю — мало не покажется! — храбро заявил Федор под одобрительные взгляды Алены.
— Да жалуйся куда хочешь, только не забывай, Хряпкин: то, что ты до сих пор гуляешь на свободе, — это не твоя заслуга, а наша недоработка! Открывай, пока по-хорошему просим, сам же должен понимать: раз мы приперлись к тебе среди ночи — значит, дело у нас к тебе срочное! — с угрозой в голосе произнес Савчук.
— Короче, считай, что моя жалоба уже у прокурора на столе! — огрызнулся Федор, отходя от двери. Дверь была бронированной, и он не опасался, что менты смогут ее выбить. Выключив свет, он шепнул Алене, чтобы она следовала за ним. Вернувшись в спальню, они стали совещаться.
— Как думаешь, менты по мою душу пришли? — встревоженно спросила она.
— Похоже на то… — «успокоил» он. — Я-то им на кой черт нужен?
Отодвинув край шторы, Алена осторожно выглянула в окно. Выход из подъезда был заблокирован серыми «Жигулями». В салоне автомобиля горел свет.
— Обложили, суки! — дрогнувшим голосом сказала она. — Че делать-то будем? А, Федюня?
— Твою мать, если ментам стуканули, что ты залегла у меня, — это кранты! — запаниковал он.
— Не дрейфь: безвыходных положений не бывает! — подбодрила его Алена. — Не могут же они бодрствовать всю ночь? Подождем часок-другой, пока их бдительность притупится, и попытаемся сбежать, — предложила она.
Федор, сожалея, что затеял всю эту историю с побегом, без особого энтузиазма поддержал ее. Разумно с его стороны было бы предложить Алене бежать самой, ему-то зачем нарываться на неприятности с ментами, но не выставлять же ее теперь среди ночи за дверь? Не зная, что предпринять в сложившейся ситуации, он, мудро рассудив, что утро вечера мудренее, завалился спать, а Алена пошла на кухню и заняла пост наблюдения. Милицейская машина была как на ладони. Находившиеся в ней оперативники негромко переговаривались между собой...
— Слышишь, Колян, чего нам вдвоем-то куковать? — обратился к напарнику Василий Савчук. — Ты подежурь пока один, а я к телке знакомой подскочу. Она тут неподалеку живет.
— Давай, только по-быстрому! — неохотно согласился Николай.
— По-быстрому она не любит, — вздохнул Василий. — Но я постараюсь долго у нее не задерживаться. Да ты не переживай, никуда этот козел от нас не денется, небось сладко спит себе, урод, а мы, как дураки, карауль его тут!
— Ладно, шуруй! — махнул рукой Николай. — Только позвони от своей бабы в райотдел: предупреди, чтобы нам смену утром прислали.
— О’кей! — бодро заверил его Василий, вылезая из машины.
Алена, заметив, что один мент удалился в неизвестном направлении, засекла время. Прошло пять минут, десять, пятнадцать, но опер так и не вернулся. «Значит, — заключила она, — ночные визитеры решили дежурить по очереди».
— Федя, вставай! — принялась она тормошить развалившегося на диване Хряпкина. Тот пробурчал что-то во сне и отвернулся к стене. — А ну, кабан, подъем! — разозлилась она, толкнув его в бок.
— Ну что там еще?! — недовольно спросил он, продирая глаза.
— Мент там внизу один остался, самое время уходить, — сообщила Алена.
— Один-то он один, а ну как стрелять начнет, что тогда? — забеспокоился Федор.
— Не дрейфь, прорвемся как-нибудь! — заверила она.
— Чего мне дрейфить? Просто неохота, знаешь ли, пулю ни за фиг, ни профиг в натуре получить, — раздраженно ворчал он, слезая с дивана.
Необходимых вещей они взяли с собой по минимуму. Наличных же денег у Хряпкина оказалось негусто: шестьсот двадцать долларов и гривен триста он наскреб по карманам мелкими купюрами. Этой суммы было явно недостаточно для того, чтобы надолго уйти в бега, но Алена сказала, что достать деньги — для нее не проблема, и он сразу поверил ей.
— Выходим по одному! — предупредила она, взяв руководство операцией в свои руки. — Сначала ты, типа покурить вышел…
— Ну да, покурить! А вдруг он мне сразу ствол в пузо сунет?
— Вот это нам и нужно! Пока ты с ментом разбираться будешь, я мимо вас прошмыгну, как мышка. Какие к тебе вопросы? Даже если тебя задержат, ну и что с того — помурыжат немного и отпустят, без меня ты им и на фиг не нужен! А вообще, не паникуй заранее, может, мент дрыхнет там в своей машине и мы проскочим без проблем!
Федор тяжело вздохнул, но спорить не стал. В конце концов, Алена дело говорит, и он ничем особо не рискует — в розыске-то она, а он как бы не при делах: ну дадут менты трендюлей, хотя и то вряд ли, не зря же он прокурором припугнул...
Незаметно уйти не удалось. Как только Хряпкин выскочил из подъезда, мент среагировал мгновенно. Передернув затвор, он выскочил из машины и заорал на всю улицу: «Стоять! Лицом к стене, ноги шире плеч, живо!»
Федор попытался было объяснить оперативнику, как инструктировала его Алена, что, мол, покурить вышел, но опер расценил его лепет как отказ выполнить команду и провел классический удар, двинув коленом в пах. Хряпкин взвыл от нечеловеческой боли, и в следующую секунду оперативник сбил его с ног жесткой подсечкой.
Столь стремительное развитие событий явно не вписывалось в сценарий, придуманный Аленой. Федьку нужно было срочно выручать, и она смело ринулась ему на помощь. Подобрав в подъезде кусок ржавой трубы, она подбежала и со всей силы огрела ею мента по голове. Тот охнул и ослабил захват, чем Хряпкин тут же воспользовался: извернувшись, он сбросил с себя оперативника и врезал ему в челюсть, отправив в глубокий нокаут. Алена, воодушевленная неожиданной победой, вырвала из рук поверженного мента пистолет и для верности рубанула им по его коротко стриженному затылку. Потеряв сознание, опер беспомощно рухнул на землю. Алена, убедившись, что он не скоро очухается, решила завладеть милицейским автомобилем.
— Прыгай в машину, быстро! — крикнула она Федору, обнаружив в замке зажигания ключи.
Хряпкин, испуганно озираясь на лежащего без признаков жизни мента, безропотно подчинился. «Жигули» завелись с полуоборота. Алена резко отпустила сцепление, машина дернулась, но не заглохла. Нервно переключая скорости, она разогнала ее до предела, и машина, послушная воле новых хозяев, понеслась по улицам спящего города. Минут через десять бешеной езды Алена немного успокоилась и, сбросив газ, свернула в узкий переулок. Проехав метров двести по разбитой дороге, она остановилась возле ржавого «запорожца» со спущенными колесами.
— Сними номера с этого корыта! — приказала она Федору.
— На кой черт они нам сдались? — озадаченно спросил он.
Алена как-то странно посмотрела на него.
— Нам нужно сменить номера, — терпеливо разъяснила она, удивляясь его тупости.
— Думаешь, ментов это собьет с толку? — с сомнением протянул он.
— Лучше, конечно, сменить машину, но пока сойдет и эта. Если все пройдет так, как я задумала, мы сможем купить себе любую тачку!
— Вот бы на «шестисотом мерине» прокатиться! У братвы, в натуре, челюсть бы отпала! — мечтательно произнес он, роясь в бардачке. Не найдя подходящих ключей, он вооружился плоскогубцами и, воровато оглядываясь, вылез из машины.
С номерными знаками пришлось изрядно повозиться. Болты проржавели и не хотели откручиваться. Матерясь, как сапожник, Федор еле справился с ними. Дальше дело пошло живее, и вскоре на «Жигулях» красовались краденые номера.
— Куда мы теперь? — спросил он, плюхнувшись на пассажирское сиденье.
— К Секачеву! — коротко бросила Алена, включая заднюю передачу. Автомобиль с трудом развернулся и, аккуратно объезжая колдобины, стал выбираться из переулка на основную магистраль.
— К кому?! — опешил он.
— К Секачеву! — решительно повторила она.
— Нет, ты точно ненормальная! Ее менты по всему городу ищут, а она, дура, сама к ним в пасть лезет!
— Федя, я не дура, и ты в скором времени в этом убедишься. А что касается ментов, то они ищут не только меня, но и тебя тоже. Тебя даже больше! — ехидно заметила Алена.
— Меня-то с какой стати?! — насторожился он.
— Они уверены, что это ты напал на мента и забрал у него пистолет. Неизвестно еще, очухается он или нет, — ответила она.
— А если я скажу, что собственными глазами видел, как ты его пистолетом отоварила? — вкрадчиво поинтересовался он.
— Без свидетелей тебе никто не поверит, а я на себя мента не возьму, даже если ты меня об этом очень хорошо попросишь! — отрезала Алена.
— Ну ты и сука! — с ненавистью выдохнул Федор.
— Умная, заметь, сука, поэтому слушай меня внимательно и не возникай! Раз мы теперь оба в розыске, значит, нужно исчезнуть из этой страны. Навсегда исчезнуть!
— Но у нас же всего шестьсот баксов на кармане — далеко с ними не уедешь, — с досадой произнес он.
— Вот поэтому мы и едем сейчас к Секачеву. По моим расчетам, деньги у него есть, причем немалые! Как ты думаешь, почему он застрелил Абрека? — спросила Алена, остановив машину на светофоре. Теперь она строго соблюдала все правила дорожного движения и тронулась с места, только когда зажегся зеленый. Неприятности с ГАИ в ее планы не входили…
— Ну, в газетах писали, что Абрек типа хотел завладеть его табельным оружием, вот Секачев, в натуре, и выстрелил.
— Феденька, я понимаю, что голова тебе нужна только для того, чтобы ею есть, но иногда можно найти ей и более достойное применение! — язвительно заметила Алена.
— Вместо того чтоб насмехаться, лучше бы прояснила, об чем базар! — попросил он. На подобные выпады он никогда не обижался.
— А что тут объяснять? Все просто, как дважды два четыре! Был Абрек с миллионом долларов и Секачев. Секачев убил Абрека, а баксы забрал себе, вот и вся арифметика. В газетах-то о миллионе ничего не писали. В жизни не поверю, чтоб такие бабки просто так исчезли!
— Кейс с баксами у Абрека точно был. Я его своими глазами видел, — подтвердил Федор. — Черт, а ты, похоже, права: этот боров запросто мог «лимон» баксов прикарманить!
— Ну не весь «лимон», конечно, помимо него там еще менты были, — с сожалением отметила Алена, — но, думаю, тысяч двести-триста Секачев себе точно отгреб! Причем прячет он баксы не в швейцарском банке, как все нормальные люди, а спрятал их куда-нибудь в подушку или в матрац зашил — на большее у него фантазии не хватит. Главное, чтобы нам дверь открыли, а там уж разберемся по обстановке. Нюх на баксы у меня отменный! — заверила она.
— Что ж, за такие бабки можно и рискнуть, тем более что у нас есть пистолет, — поддержал ее Федор. План экспроприации денег у Секачева не выдерживал никакой критики, но решительность Алены была столь заразительной, что он не сомневался в успехе предстоящей операции. Действительно, стоит им только проникнуть в квартиру, и баксы, считай, в кармане…
К дому Секачева они подъехали, когда уже окончательно рассвело. Бросив машину у подъезда, Алена с Федором поднялись на лестничную площадку, где проживал Секачев. Алена позвонила в дверь, а он, передернув затвор пистолета, притаился сбоку.
— Кто там? — раздался за дверью сонный женский голос.
— С почты я, — соврала Алена. — Распишитесь, вам тут телеграмма срочная пришла!
— Что за телеграмма? — настороженно спросила женщина, приоткрывая дверь.
Стоящий наготове Федор рванул ручку на себя и, не давая опомниться перепуганной насмерть женщине, ворвался в квартиру. Алена влетела следом и захлопнула за собой дверь...
|
| |
| |
| kobizskiy | Дата: Воскресенье, 04.10.2009, 20:21 | Сообщение # 2 |
|
Литератор
Группа: Администраторы
Сообщений: 35
Статус: Offline
| * * *
Самый сладкий сон обычно приходит на рассвете, когда красный диск солнца не спеша поднимается над горизонтом и природа, обласканная его первыми лучами, начинает просыпаться. Заместитель начальника Пролетарского районного отдела милиции по оперативной работе Виктор Валентинович Секачев в эту ночь спал у себя в кабинете. Вчера в девять утра он на сутки заступил ответственным от руководства по райотделу, и день, из-за побега Лазаревой, у него выдался весьма беспокойный. Последнего проверяющего удалось выпроводить лишь в начале второго ночи, и только после этого Секачев смог позволить себе немного расслабиться. Закрывшись на ключ, он опрокинул в себя полстакана водочки (для снятия стресса) и завалился на кожаный диванчик в надежде заснуть. В кабинете было душно, но, опасаясь нашествия вездесущих комаров-кровопийц, открывать окно он не стал. Направив на себя вентилятор, он с блаженством вытянул ноги и уже через минуту безмятежно захрапел…
Когда в пять утра затрезвонил телефон, подполковник милиции Секачев был очень далеко. Сладко причмокивая, он нервно сучил ногами во сне, уговаривая отдаться постоянно ускользающую из его объятий девушку, подозрительно похожую на находящуюся в розыске Алену. Он почти поймал ее и даже сорвал с восхитительной девичьей груди лифчик, но треклятый телефон оборвал его сон в самый волнительный момент: подполковник уже запустил руку ей в трусики и…
— Валентинович, у нас ЧП! — раздался в трубке чрезвычайно встревоженный голос дежурного по райотделу майора Доценко.
— Что еще за ЧП?! — продирая глаза, ошалело спросил Секачев.
— Савчук только что отзвонился: возле дома 97 по улице Студенческой Федчишину кто-то по голове настучал и ствол у него забрал. «Скорую» уже вызвали, — коротко доложил Доценко.
— Где сейчас наш дежурный наряд?
— Поехал на семейный скандал.
— Отставить скандал, пусть срочно направляются на Студенческую! — распорядился Секачев. — Я сейчас же выезжаю, и, пока не перезвоню, в сводку ничего не передавать! — предупредил он и, бросив трубку, стал суетливо одеваться. Мозг его лихорадочно работал. За побег Лазаревой его, как ответственного по райотделу в тот злополучный день, уже предупредили о неполном должностном соответствии, и тут второе ЧП за сутки! «Так можно и погон лишиться», — запаниковал он, застегивая на ходу китель. Ввалившись в дежурную часть, он уточнил, где находится девяносто седьмой дом и, получив на всякий случай у Доценко бронежилет, на своем новеньком «Форде» выехал на место происшествия. На Студенческую, 97 он прибыл раньше следственно-оперативной группы, но все равно опоздал: «скорая» увезла Федчишина за минуту до его приезда.
— Что молчишь, лейтенант?! Докладывай, твою мать, чего вы тут накуролесили с Федчишиным! — с ходу напустился Секачев на Савчука.
— Да ничего мы не куролесили, — начал оправдываться тот. — Мы отрабатывали связи Лазаревой и вышли на ее бывшего любовника Хряпкина. Пришли к нему переговорить, чтоб засаду у него на хате поставить, но он, козел, послал нас и отказался дверь открыть. Ну, мы решили, что неспроста он, значит, не открывает, и заблокировали выход из подъезда, чтоб он никуда сдернуть не смог. Прождали где-то с час — все спокойно, этот Хряпкин вроде спит, ну я и отлучился ненадолго, а когда вернулся — машины нет, а Колька весь в крови лежит. Состояние у него было хреновое, но в сознании. Сказал, что задерживал Хряпкина, но кто-то на него сзади напал. Больше ничего не помнит, пропажу ствола обнаружил, только когда очнулся. Ну я сразу «скорую» вызвал и в дежурку перезвонил. Вот, в принципе, и все...
— И куда ж ты, урод, отлучился, когда напали на Федчишина?
— Да к телке знакомой на пару минут заскочил, она тут неподалеку живет… — неохотно признался Савчук.
— Молодец, Вася, славно ты с Коляном сработал! — раздраженно бросил Секачев. — Хорошо еще, что вас, придурков, вообще не убили! Чью, кстати, машину угнали? Твою?
— Колину. Он эту ржавую «копейку» полгода назад купил, и кому она, спрашивается, нужна?
— Машина — ерунда: дадим ориентировку — найдется, а вот за утерянный ствол сейчас начальство такую бучу поднимет, что мало никому не покажется! Если все было так, как ты мне тут понарассказывал, — тебя из милиции нужно гнать взашей! Ты зачем оружие получил? По бабам лазить?
— Виноват, Виктор Валентинович.
— Виноват он, блин! А вот объясни мне, Вася, почему из-за такого разгильдяя, как ты, другие должны теперь страдать?
Савчук потупился. Отвечать ему было нечего…
В это время подъехал дежурный наряд райотдела. Секачев отдал ему необходимые распоряжения, а сам поехал в райотдел. Пока Федчишину оказывают в больнице необходимую помощь, нужно срочно определиться, как правильно доложить руководству о произошедшем ЧП, решил он.
Секачев прослужил в милиции почти четверть века и прекрасно знал, что, как ни доложи, как ни изворачивайся, начальственного гнева не миновать. Ответственных для того и назначают, чтобы не затруднять себя поисками козла отпущения. «За утерю сотрудником табельного оружия по головке не погладят — это ясно. Хорошо, если только снимут с должности, — холодея от нехорошего предчувствия, подумал он. — А то ведь могут и не посмотреть, что за плечами столько лет безупречной службы, и вообще турнут из органов». Подобные прецеденты уже были: в прошлом году один милиционер по пьянке застрелил другого, так выгнали не только его командира, но заодно уволили оперативного дежурного по райотделу вместе с начальником паспортного стола, заступившим ответственным в тот роковой день.
В райотделе Секачева уже ждала инспекция по личному составу в лице важного майора, который сразу же приступил к дознанию. Он отобрал у Секачева и Доценко служебные удостоверения, дал им заполнить бланки объяснений, после чего в довольно агрессивном тоне стал задавать каверзные вопросы, суть которых была в одном — побыстрее «утопить» попавших под руку коллег. В это время сотрудники внутренней безопасности уже допрашивали Савчука. Розыском же бандитов, напавших на Федчишина, пока заниматься было некому.
Вскоре на Студенческую, 97 оперативно прибыло высокое милицейское начальство. Каждый начальник счел своим долгом потоптаться возле оставшегося на асфальте пятна крови, дать ценные указания сошке помельче, затем все долго совещались, и только после этого городская следственно-оперативная группа приступила к осмотру места происшествия.
На Лошакова жалко было смотреть. Он не сомневался, что сбежавшая вчера Лазарева укрывалась у Хряпкина, и из-за прокола Савчука и Федчишина ее опять упустили. Начальник городского розыска Юрий Лапшин, внимательно выслушав версию Лошакова, дал команду оперативникам вскрыть квартиру Хряпкина. Опера из группы по квартирным кражам открыли бронированную дверь в считанные минуты. Пригласив понятых, начали обыск. Когда было установлено, что на кухне и в ванной были отпечатки пальцев Лазаревой, в квартире оставили засаду, хотя Лапшин не было уверен в том, что Хряпкин в нее вернется. Ближе к вечеру на окраине города обнаружили машину Федчишина. Разыскная собака поначалу уверенно взяла след преступников, но, доведя милиционера-кинолога до ближайшей троллейбусной остановки, беспомощно закружила у его ног.
Пока уголовный розыск искал преступников, инспекция по личному составу тоже не дремала и подготовила замечательный проект приказа, в котором Секачева, Доценко и Савчука предлагалось уволить, а с Федчишиным разобраться после его выздоровления (ясное дело — не для вынесения благодарности). Начальника райотдела подполковника милиции Лошакова и его заместителя по работе с личным составом Кувалдина предупредили о неполном должностном соответствии, начальника городского розыска Лапшина и помимо него еще с десяток сотрудников управления наказали уже для количества. На милицейском сленге такой приказ назывался «братской могилой», и начальник областного УМВД генерал-лейтенант милиции Нечипоренко подписал его без малейших колебаний, ибо своя рубашка, как известно, ближе к телу. Чтобы оградить себя от дальнейших разборок на уровне министра, нужно было принести в жертву как можно больше подчиненных, тогда есть вероятность, что приказ не отменят «за мягкостью» и Нечипоренко удастся сохранить за собой свое кресло.
Секачеву же в этот злополучный день не повезло вдвойне. Мало того что он расстался со служебным удостоверением, так еще и лишился всех своих сбережений, которые ни много ни мало составляли почти сто пятьдесят тысяч долларов. Как и предполагала Алена, не доверяя банкам, Секачев хранил деньги у себя в квартире. Он был уверен: никто не догадается, что стоптанные офицерские сапоги, валяющиеся в кладовке под кучей никому не нужного барахла, набиты долларами. Алена нашла их сразу же, как только вошла в квартиру. Пока она вытряхивала из сапог зеленые купюры, Федор сноровисто привязал к стулу парализованную от страха хозяйку квартиры, предусмотрительно заткнув ей рот кухонной тряпкой. На весь налет ушло не более пяти минут. Прихватив деньги и найденный в баре загранпаспорт дочери Секачева, Лазарева с Хряпкиным благополучно скрылись…
С Секачевым чуть инфаркт не случился, когда, вернувшись домой, он обнаружил связанную жену. Но еще больше он расстроился, узнав о пропаже долларов из тайника. Кто побывал у него в квартире, он понял, как только супруга обрела дар речи, оправившись от пережитого шока. Тех скудных примет, которые она сообщила, ему было достаточно, чтобы догадаться, кто нанес ему визит…
|
| |
| |
| kobizskiy | Дата: Пятница, 05.08.2011, 13:12 | Сообщение # 3 |
|
Литератор
Группа: Администраторы
Сообщений: 35
Статус: Offline
|
* * *
Найти временное жилье в почти двухмиллионном городе — не проблема. Алена из телефона-автомата обзвонила несколько указанных в газете адресов и, выбрав однокомнатную квартиру в тихом центре, уже через час знакомилась с будущими апартаментами. Квартира, расположенная на третьем этаже четырехэтажного дома довоенной постройки, Алену вполне устроила. Особенно ей понравились высокие лепные потолки и просторная ванная комната.
Пока она проверяла краны на наличие в них горячей и холодной воды, полноватая хозяйка преклонного возраста, не веря глазам своим, придирчиво изучала предъявленный ей загранпаспорт на имя Ирины Викторовны Секачевой. Пожелавшая снять квартиру долговязая девица не имела ни малейшего сходства с вклеенным в паспорт фото. Если у худосочной девицы были тонкие черты лица, то откормленная мордашка Ирины Секачевой еле помещалась на фотографии. Подобное несоответствие фото и «оригинала» не могло не встревожить бдительную пенсионерку.
— Что-то вы, милочка, тута на себя совсем не похожи! — заявила она, подозрительно уставившись на Алену.
— Я же раньше пухленькой была, — простодушно «призналась» та, — а потом серьезно занялась собой, и видите, как похудела — даже родной брат, вернувшись из армии, не сразу меня признал, — не моргнув глазом, соврала Алена, не сомневаясь, что заранее придуманная ею легенда о чудодейственном похудении подействует безотказно. Люди привыкли верить во всякие небылицы, и чем они невероятней, тем охотнее в них верят…
— Как же тебе, милочка, удалось так сильно похудеть? — заинтригованно спросила квартирная хозяйка, возвращая паспорт.
— Есть одна супердиета, я вам потом как-нибудь расскажу, — пообещала Алена. — А сейчас давайте о деле. Ваша квартира мне подходит, так что нам осталось договориться только об оплате.
— А что оплата? Сто долларов в месяц, как я и говорила. Причем вы сразу вносите залог за полгода вперед, а потом платите помесячно. Надумаете выезжать — обязательно предупредите заранее!
— Устраивает! — согласилась Алена, отсчитывая доллары.
— Вы одна будете жить или с подругой? — вдруг забеспокоилась пожилая женщина.
— А вот это, дорогая, уже не ваше дело! — вскинулась Алена. — Я плачу такие деньги за эту халупу не для того, чтобы кто-то вторгался в мою личную жизнь!
— Ну, вы нахалка! — возмутилась хозяйка. — Разве ж сто долларов за такую уютную квартирку — это большие деньги?
— Немалые, учитывая, что налоги за сдачу внаем своей жилплощади, как я понимаю, вы платить не собираетесь…
— Ну ладно, ладно, не будем ссориться, — пошла на попятную хозяйка.
— Тогда давайте два комплекта ключей и расписку о том, что вы приняли от меня за проживание с такого-то по такое-то шестьсот долларов. А то, знаете, всякое бывает… — пробурчала Алена, отсчитывая доллары.
— Неужели вы мне не доверяете? — обиделась женщина, но, взяв деньги, расписку написала. — А можно еще раз ваш паспорт посмотреть? — попросила она.
— Зачем? — насторожилась Алена. Дотошность квартирной хозяйки уже начинала ее порядком раздражать.
— Ваши данные переписать, а то натворите еще что-нибудь, соседей, к примеру, затопите, с кого мне потом спрашивать?
— Не затоплю! — заверила ее Алена, протягивая паспорт.
Женщина, внимательно сверяясь с паспортом, записала себе все данные на Ирину Викторовну Секачеву и только после этого отдала ключи.
— Только смотрите не потеряйте их! — строго предупредила она, выходя из квартиры.
— Я никогда ничего не теряю! — отрезала Алена, захлопнув дверь перед носом недоверчивой хозяйки.
Федор Хряпкин, пока его подруга вела переговоры с хозяйкой, закупил в ближайшем киоске на неделю провизии и терпеливо ожидал ее сигнала на улице. Зачем ему лишний раз светиться? Наверняка его рожу уже показывают по всем телеканалам в рубрике «Их разыскивает милиция!». Идея снять квартиру под чужой фамилией и отсидеться в ней хотя бы первое время принадлежала Алене. Федору оставалось только сокрушаться, что, вместо того чтобы подыскать квартиру заранее, он, как последний дурак, потащил ее к себе и вляпался из-за этого по самые уши. К нападению на мента, от которого ему теперь вовек не отвертеться, добавилось еще и разбойное ограбление квартиры целого подполковника милиции! Алена, правда, уверяла, что не в интересах Секачева заявлять о пропаже добытых незаконным путем долларов, но кто его знает, как он поведет себя…
Вспомнив о долларах, которыми были набиты его карманы, Федор приободрился. Сто пятьдесят тысяч — это немало, но если разделить эти баксы на двоих, то получается не так уж и много, если учесть, что из-за Алены и собственной дурости он практически лишился всего своего движимого и недвижимого имущества и вынужден теперь скрываться от правоохранительных органов. Вряд ли ее стройные ножки и то, что между ними, стоили того, чтобы самому сломать себе жизнь. Но что сделано — то сделано, назад уже не отыграешь. Даже если он напишет явку с повинной и выдаст ментам сбежавшую уголовницу — за чистосердечное признание и добровольную помощь милиции пару лет, может, ему и скостят, но условным сроком он явно не отделается. Хотя как сказать… «Если продать машину и на вырученные деньги подкупить прокурора и судью, то за содействие в поимке особо опасной преступницы меня вполне могут освободить подчистую», — мелькнула у него подленькая мысль, но он тут же устыдился своих намерений.
Заметив в окне условный знак (Алена, как они и договаривались, наглухо задернула на кухне шторы), он, озираясь, как шпион, нырнул в подъезд.
— Ну вот мы и в безопасности! — радостно приветствовала она, впуская Хряпкина в квартиру.
Федору было не до восторгов, но как только уголовница, которую он пару минут назад собирался сдать ментам, оказалась в его объятиях, он забыл обо всех своих неприятностях. Облапив Алену, одетую лишь в легкомысленный халатик, под которым, как он сразу определил, ничего не было, он почувствовал неудержимый прилив желания. Повинуясь «основному инстинкту», он сорвал с нее халатик и, не давая опомниться, овладел прямо в прихожей. Алена ничуть не возражала против такого кавалерийского наскока, но ей хотелось более обстоятельного секса. С продолжительной прелюдией, изматывающей до сладостного изнеможения кантатой, и завершать любовную игру должен совместный феерический аккорд, а не «соло» в примитивном исполнении Хряпкина. Удовлетворив страсть, он, путаясь в штанинах (так торопился, что не успел снять портки), поскакал в ванную. Алена, по опыту зная, что в ближайшие полчаса от него не будет никакого толку, накинула халат и отправилась на кухню. Время близилось к полудню, и Хряпкина следовало уже кормить.
Готовить Алена не любила и не умела, но для него решила постараться. Он притащил полную сумку продуктов, так что соорудить сносный обед оказалось делом несложным. Открыв банку с красной икрой, она, поленившись намазывать ее на ломтики хлеба, горкой выложила на тарелку. Икру можно есть и ложками, подумала она, отправляя в рот столовую ложку приятно лопающихся на зубах красных шариков. Лихо растерзав копченую курицу, она свалила все аппетитно пахнущие куски в огромную миску и припорошила сверху какой-то приправой. Затем нарезала толстыми кусками ветчину, аккуратно разложила ее на тарелке, притрусила мелко нарезанной зеленью и щедро полила сие блюдо кетчупом. Из очищенных бананов, апельсинов, киви, персиков и ананаса Алена приготовила что-то вроде фруктового ассорти, и на этом ее кулинарная фантазия закончилась. Украсив стол бутылкой водки, она позвала Федора.
— Ты бы хоть штаны надел! — укоризненно заметила она, когда тот появился на кухне в семейных трусах.
— А че мне выряжаться, мы ж не в ресторане, а, так сказать, по-домашнему, — отмахнулся он.
— Если по-домашнему, то ладно, — разрешила Алена.
Федор разлил водку по стаканам и произнес тост за ее освобождение. Алена за свою неожиданную свободу выпила до дна. Закусили икрой и дальше пили уже безо всяких тостов. У Хряпкина от выпитой водки разыгрался волчий аппетит, и он в один присест съел всю курицу, а Алена в основном налегала на фрукты. Она не привыкла к обильным возлияниям, и вскоре ее порядочно развезло: язык стал заплетаться, приятное тепло, разлившееся по телу, сосредоточилось внизу живота, отчего ее взор затуманился похотливой поволокой. Встав из-за стола и бросив своему спасителю призывный взгляд, она на заплетающихся ногах прошла в комнату. Федор не заставил себя долго ждать. На этот раз он не разочаровал ее. Действовал он не менее грубо, чем в прихожей, вертел ею, как хотел, заставляя принимать порой весьма неудобные позы, но Алене такой раскованный секс чрезвычайно понравился.
Ночь прошла без тревог, в безмятежном забытье. Алене снилось море. Она парила над ним на дельтаплане и чувствовала себя свободной как птица. Проснувшись поутру, она восприняла свой сон как пророчество. «Если моим планам суждено сбыться, — подумала она, — то через месяц, а может, и раньше, я буду загорать где-нибудь на Средиземном побережье». Заранее загадывать, конечно, нельзя, тем более что у нее пока не было нормальных документов, но этот вопрос казался ей вполне разрешимым. Главное, что у них есть деньги, за которые можно купить все. В магической силе зеленых бумажек с портретом американского президента она не сомневалась…
Две недели они провели не выходя из квартиры. Федор раз в три дня делал вылазку за продуктами и тут же возвращался в их временное убежище, оглядываясь по сторонам, как затравленный волк. Ему до колик осточертела такая конспирация, но Алена убедила его, что высовываться им пока не стоит. Федор, не зная, чем себя занять, включал телевизор и целый день валялся на диване, потягивая баночное пиво, которым он запасся на год вперед; Алена, обнаружив в библиотеке хозяйки полное собрание сочинений Чейза, запоем читала его детективы один за другим. За две недели секс им немного приелся, но они были молоды, здоровы и могли часами заниматься любовью, что с превеликим удовольствием и делали. Но как бы приятно они ни проводили время в объятиях друг друга — бесконечно валяться в постели не будешь. На третьей неделе вынужденного безделья Алена начала проявлять активность…
— Федя, хватит валяться, дело есть! — принялась она будить безмятежно храпящего любовника.
— А? Что? Опять менты?! — продирая глаза, встрепенулся он.
— Пока нет, но если будешь так храпеть, соседи точно милицию вызовут, — заверила она.
— Смотри, накаркаешь еще! — пробурчал Федор, уставившись мутными с перепоя глазами на Алену. — Ну, выкладывай, что ты там еще придумала? — протяжно зевнув, спросил он.
— Поди освежись сначала и зубы почисть, а то от тебя перегаром за версту разит, — брезгливо поморщилась она.
— Настоящий мужик должен быть могуч, вонюч и волосат! — самодовольно заявил Федор, вставая с дивана. — Ален, ты случайно не видела, куда я задевал свои трусы? — почесывая в паху, поинтересовался он.
— Случайно видела — под ванной валяются, — раздраженно отозвалась она. Беспардонность Хряпкина стала ее уже порядком доставать. Она не требовала, чтобы он вел себя как английский лорд, но какие-то минимальные приличия в ее присутствии мужчина все же должен, в конце концов, соблюдать. Впрочем, ее отец, умерший от цирроза печени, тоже позволял себе ходить по дому в исподнем, ничуть не смущаясь взрослой дочери. Он был потомственным пролетарием, из тех, которые по определению не могут похвастать изысканными манерами, а в пьяном виде и вовсе превращаются в подобие скотов. Алена не могла назвать отца пьяницей, поскольку тот пил не каждый день, а только в выходные, после аванса, получки, ну и, само собой разумеется, по праздникам. Если отметить праздник удавалось на славу, он, схватив ремень, начинал воспитывать дочь и учить уму-разуму жену. Утихомирить разбушевавшегося папашу мог только наряд милиции, но запуганные женщины терпеливо сносили побои и издевательства и к помощи милиции никогда не обращались. Какой ни есть, а все ж кормилец, рассуждала мать, утешая зареванную дочь. Алена отца боялась, но любила, ведь трезвым он был неплохим человеком и всегда дарил ей на день рождения и 8 Марта недорогие подарки…
Сравнив Федора с отцом, Алена подумала, что Хряпкин ничем не хуже ее покойного родителя. Подумаешь, парень почесался, а она уже и нос от него воротит! «Да если мужик чуть лучше черта, он уже красавец!» — любил поговаривать ее отец, и она не могла с ним не согласиться. Федор, конечно, не Джеймс Бонд, но как любовник он очень даже ничего, ведь главное в мужчине — не внешность, а его мужское достоинство, считала она, и размер этого достоинства оценила у Хряпкина как весьма приличный, так что пусть чешется себе на здоровье сколько угодно, она на такие мелочи постарается больше не обращать внимания. Другого-то у нее все равно на данный момент нет, так что придется ей принимать этого неотесанного мужлана таким, каков он есть, заключила она.
За завтраком она в общих чертах посвятила Федора в свои дальнейшие планы и стала уговаривать его совершить еще один налет, в этот раз на квартиру Алексея Давыдова. Хряпкин выслушал ее с недоверием. Связываться с бывшим командиром ОМОНа ему явно не хотелось…
— Ты уверена, что у Давыдова есть баксы? — нервно закуривая, спросил он.
— Я думаю, у него лавэ не меньше, чем мы взяли у Секачева. Сам же говорил, что после того случая, ну, когда Секач застрелил Абрека, Давыдов сразу уволился из милиции. Значит, он отгреб себе столько, что горбатиться в ментуре ему стало без надобности, — высказала предположение Алена.
— Так вот оно где собака зарыта! Я-то, блин, весь в непонятках: думаю, с какого это бодуна он из ментуры ушел, а он, падла, оказывается, прикарманил чеченские баксы. Кстати, я по новостям как-то слышал, что этот Давыдов еще и книги пишет, так что в натуре бабки у него есть! — оживился Федор.
— Какие книги? — округлила глаза она.
— Детективы, от которых ты так тащишься, — язвительно произнес он.
— Надо же, Давыдов и вдруг — писатель! Никогда бы на него не подумала… — с завистью произнесла Алена, которая не только обожала детективную литературу, но втайне мечтала и сама что-нибудь написать. В СИЗО она развлекала себя тем, что выдумывала разные невероятные истории и рассказывала их сокамерницам. По тому, с каким неподдельным интересом слушали ее подруги по несчастью, Алена сделала вывод, что способна сочинять не хуже, чем ее любимая писательница Татьяна Полянина.
— Ты че, знакома с ним? — удивился Федор.
— Доводилось общаться. Помнишь, прошлым летом Оксана потянула меня в горы отдыхать? Ну, в общем, там я с ним и познакомилась, — пояснила она.
— И как близко ты с ним познакомилась? — нахмурился он.
— Успокойся, он не в моем вкусе, так что до секса, если ты это имеешь в виду, у меня с ним не дошло.
— Он что, и к тебе клинья подбивал?!
— Подбивал, Феденька, еще как подбивал! — солгала Алена.
— Ну, блин, достал меня этот мент конкретно! — рассвирепел он.
— Вот и опусти его на бабки, — посоветовала она. — Выследи, когда он отлучится из квартиры и — вперед! Наверняка он тоже хранит свою долю дома. Заодно и его книжки прихватишь, интересно почитать, что он там накропал.
— А ты со мной не пойдешь, что ли?
— Я в розыске, так что придется тебе управиться самому!
— Меня тоже вроде как бы ищут! — раздраженно буркнул Федор.
— Ищут, — согласилась Алена. — Но не так усердно, как меня. Я сбежала из-под ареста, а ты — всего лишь подозреваемый, и землю рыть из-за тебя никто не будет.
— Че, прям сейчас нужно эту хату брать? Может, лучше обождать, пока менты угомонятся?
— А если они никогда не угомонятся, что ж нам — всю жизнь в этой конуре куковать?
— Нет, но с чего это вдруг такая спешка?
— А чего тянуть-то? Лето уж заканчивается, а мы сидим тут, как в тюрьме. Я бы, к примеру, в Сочи не отказалась бы съездить. Возьмем в турагентстве путевки, и только нас здесь и видели!
— Сочи — это, конечно, круто, но сначала нам нужно обзавестись надежными ксивами, и тогда можно сваливать хоть в Анталию, — резонно заметил Федор.
— Для начала, дорогой, нам нужно раздобыть как можно больше денежек, — поправила его Алена.
— Ты только о деньгах и думаешь! — недовольно проворчал он.
— Не только, — возразила она, томно потянувшись.
Федор завороженно уставился на ее выпирающие из-под маечки острые холмики маленькой, но безупречной по форме груди, скрытой от него лишь тонкой полупрозрачной тканью, через которую отчетливо просматривались ее розовые соски.
Уловив перемену в настроении любовника, Алена решила немного побаловать его перед предстоящей ему «операцией». По утрам они иногда практиковали секс, совмещенный с чаепитием. Идею столь оригинальных любовных изощрений она заимствовала из очередного детектива. Секрет достижения неповторимых, по утверждению Хряпкина, ощущений был в том, что Алена ублажала его, попивая между делом горячий чай или кофе. Подогретые таким способом оральные ласки давали потрясающий эффект, и Федор имел все основания считать ее непревзойденной любовницей. Его бывшая жена Ольга, к примеру, была настолько закомплексованной, что у него и в мыслях не могло возникнуть предложить ей развлечься подобным образом.
Сейчас вода в чайнике давно остыла, и Алена задумала изменить приевшееся уже ей «меню». Убрав со стола посуду, она, эротично наклонившись, принялась тщательно протирать его. Федор не заставил себя долго ждать. Подойдя к ней со спины, он, облапив ее, стал мять нежные соски, которые от первого же его прикосновения моментально затвердели. Алена, почувствовав себя желанной, выгнулась, как кошка, и, призывно качнув бедрами, позволила любовнику стянуть с нее джинсовые шортики. Майку, пока он возился с ее шортами, она сняла с себя сама. Оставшись в черных трусиках, она легла обнаженной грудью на прохладно будоражащую поверхность стола. Он, возбужденно урча, зубами сорвал с нее трусики. Алена, вильнув оголенными ягодицами, неожиданно попросила легонько отшлепать ее. Федор, с энтузиазмом откликнувшись на ее странный каприз, от души стал хлестать ее по упругой попке. Поскольку рука у него оказалась весьма тяжелой, легонько, как она просила, не получилось, и ее белая кожа мгновенно покрылась красными пятнами. Зато она так стонала, извивалась и вскрикивала, что он завелся похлеще, чем от «чайной церемонии». Что касается Алены, то после столь экстремального массажа она «финишировала» даже раньше его. Во всяком случае, такого бурного соития у них еще не было...
Удовлетворив свою жадную до любовных утех подругу, что называется, по полной программе, Федор был очень доволен собою. Когда они вместе принимали душ, Алена назвала его настоящим мачо. Заслужить такую оценку из ее уст было лестно. До того, как он с ней познакомился, Алена была супермоделью агентства «Высокая мода». Ее фото одно время даже красовалось на рекламных щитах, и он до сих пор недоумевал, как она могла обратить на него внимание. Куда ему было до нее! Она — королева подиума, а он — всего лишь рядовой лоточник, но она все-таки выбрала именно его. Он знал, что у нее есть любовник, и, вероятно, не один, но не осмеливался предъявлять ей по этому поводу никаких претензий. Запросы у кареглазой фотомодели со стройными, как у лани, ногами были астрономическими, и он просто не в состоянии был сам ее содержать.
Модельная карьера, однако, не очень привлекала Алену. За дефилирование по подиуму ей платили около двухсот долларов в месяц. Не очень-то разгонишься на такие деньги, поэтому многие девушки вынуждены были подрабатывать заурядной проституцией. На панели модели «Высокой моды», конечно, не стояли. В агентстве их называли «девушками эскорта», но суть от этого не менялась — после презентации коллекций местных кутюрье утонченные модели сопровождали заезжих бизнесменов в гостиницу и развлекали гостей Слобожанска уже до утра. «Залетев» после одного такого «эскорта», Алена неудачно сделала аборт и в результате теперь не могла иметь детей, поэтому на перспективе удачно выйти замуж ей пришлось поставить жирный крест. Она впала в депрессию и больше никогда не выходила на подиум. В этот тяжелый для нее период она и снизошла до Хряпкина. Высокий, широкоплечий, с грубыми чертами лица, он показался ей воплощением мужественности. Такой мужчина ей и был нужен. Особенно сейчас, когда она попала в трудное, если не безвыходное, положение…
— Короче, Федя, — отжимая мокрые волосы полотенцем, сказала она, — хватит бездельничать, пора тебе отправляться за баксами! Адрес Давыдова, надеюсь, знаешь?
— Еще бы мне не знать! Моя бывшая у него почти полгода прожила, сука…
— В самой квартире был?
— Да, когда помогал Ольге забрать от Давыдова ее вещи. Дверь у него, кстати, хлипкая, обычной монтировкой вскрыть можно. Правда, есть собака, — вдруг вспомнил Федор. — Огромная такая, сенбернар, кажется.
— Собака — это очень хорошо…
— Что ж в ней хорошего? Эта сенбернарша, к твоему сведению, злобнее ротвейлера будет.
— С собакой, Федя, какой бы она злобной ни была, нужно иногда гулять.
— Понял! Пока Давыдов будет ее выгуливать, я спокойно могу проникнуть в его конуру. Думаю, минут пять, чтобы найти мешок с баксами, мне хватит.
— Постарайся не наследить там, — предупредила Алена.
— А я ему, козлу, за то, что жену у меня увел, хату подпалю, так что за следы можешь не беспокоиться! — уверенно сказал Федор, засовывая пистолет за брючный ремень.
— А ствол-то тебе зачем? — настороженно спросила она.
— Как зачем? Для самообороны... — пожал он плечами.
— Профессиональные домушники, к твоему сведению, никогда с собой оружие на дело не берут, так что лучше оставь его мне, — сказала Алена, отбирая у него пистолет.
Федору слова «бывалой зэчки» показались убедительными, и он безропотно дал разоружить себя.
Выпроводив Хряпкина, она решила написать маме письмо. Звонить ей Алена боялась даже из телефона-автомата. Мало ли, вдруг менты сработают оперативно и задержат ее. Письмо же — вполне безопасный способ подать о себе весточку: мол, жива, здорова и все у нее хорошо, так что пусть мама за нее не переживает. Алена понимала, что оперативники первыми прочтут ее письмо, но это ей только на руку. Специально для ментов она указала в письме, что уезжает к вымышленной подруге в Прибалтику, и это, по ее мнению, должно было сбить их с толку. Пока что после побега все складывалось для нее не так уж и плохо: ей удалось раздобыть деньги и оружие, и были все основания полагать, что удача и дальше будет сопутствовать ей. Во всяком случае, она очень на это надеялась…
|
| |
| |
| kobizskiy | Дата: Пятница, 05.08.2011, 13:14 | Сообщение # 4 |
|
Литератор
Группа: Администраторы
Сообщений: 35
Статус: Offline
| Скачать книгу «Звенья одной цепи» можно в форматах DOC, PDF, HTML, TXT, EPUB, FB2, LRF, PRC, RB
http://bookland.net.ua/book/80857+Zvenya+odnoy+tsepi.html
|
| |
| |
|
